Время гнева

Однажды всем народом мы примем факт разрушения России.

Моя мысль проста. Даже банальна. Раньше мне всерьез казалось, что все вокруг понимают природу наших странностей. Но что-то мы слишком увлеклись ими, как-то мы относимся к себе совсем уж не критично.

Я работаю с мамами тяжело больных детей. Возможно, поэтому я привык более или менее ко всем относиться как к людям с травмированной психикой. Итак, я думаю, что все мы поголовно — люди с травмированной психикой.

С нами случилась беда. У нас нешуточное горе. Великая страна, к которой мы себя относим, перестала существовать, разрушилась, уничтожилась. Можно спорить о датах. Некоторые говорят, что Россия была разрушена в 1917 году. Другие полагают, что в 1991-м. Есть люди, склонные думать, что крах России связан с приходом Путина к власти. Так или иначе, это крах. Сто лет назад на русском языке говорили 10% людей на Земле, сейчас говорят 2%. Потеряны огромные территории. Разрушены культура и уклад. Убиты или изгнаны интеллектуалы. Нас давно уже никто не уважает, а в последнее время даже никто и не боится. Даже когда мы размахиваем ядерной ракетой, никому не страшно.

Это беда. Горе. Другие нации, оказавшись в нашем теперешнем положении, сходили с ума всем народом — итальянцы, немцы… Ну, и мы тоже не железные. Мы переживаем горе.

Этапы переживания горя хорошо описаны психологами. Любой студент психфака вам расскажет. Этапов пять: отрицание, сделка, гнев, депрессия, принятие.

Мамы больных детей, с которыми я работаю, долго не верят, что у их детей церебральный паралич или несовершенный остеогенез. Думают — ошибка. Не могут спокойно обсуждать болезнь ребенка даже с близкими родственниками. Вот так и мы много лет всем народом не верили в распад страны. Ездили на Украину как домой. Удивлялись, что в Латвии молодежь не говорит по-русски. Вахтанга Кикабидзе считали своим народным артистом. Отрицать реальность с каждым годом становилось все сложнее, и мы шли на разные иррациональные сделки.

Мамы больных детей тоже так поступают. Выдумывают себе, что надо повезти ребенка к далекому медицинскому светиле или к святому источнику, на море, на воды, продать квартиру — пожертвовать чем-то, и тогда Господь ниспошлет чудесное исцеление. Мы всем народом тоже так поступали: давали бывшим своим территориям безвозвратные кредиты, делали соседям большие скидки на газ, устраивали Олимпиаду, спортивный праздник для всех — в иррациональной надежде, что как-то разломившаяся земля срастется. Не срослась, и мы очень разозлились.

Мамы больных детей, поняв, что святые источники не лечат от церебрального паралича, злятся. На врачей, не способных на чудесное исцеление, на попов, напрасно окунавших дитя в воду, на мужа, который бросил в трудный момент, на меня, потому что подвернулся под руку… Вот так и мы сейчас всем народом — злимся, гневаемся, все на всех, по любому поводу и вообще без повода. Иррациональный гнев. Не потому что мы такие злые, а потому что гнев — неизбежный этап переживания горя.

Гнев пройдет, и наступит депрессия. Мамы больных детей на этом этапе опускают руки, перестают таскать детей по врачам, лежат, отвернувшись к стенке. И я нисколько не сомневаюсь, что если в ближайшее время от нерационального гнева мы не уничтожим весь мир атомной бомбой, то впадем всем народом в депрессию, будем всем народом лежать лицом к стенке. Пока не наступит принятие.

Любой психолог вам скажет: это финальный этап переживания горя. Мама больного ребенка принимает в сердце своем тот факт, что ребенок ее болен. Успокаивается, начинает действовать рационально. Тут-то и выясняется, что довольно много можно сделать. Если не вылечить ребенка, то очень ему помочь. Заметно компенсировать ущерб. Жить с этим ребенком, любить его, радоваться ему.

И я всерьез надеюсь, что однажды всем народом мы примем факт разрушения России. Смиримся с этим. Тут-то и выяснится, что многое можно сделать. Уютную страну. Более или менее счастливое население. Тут-то и станет понятно, как радоваться своей славной истории, своей самобытной культуре, удивительному языку. Тут-то и станет заметно, сколь многое можно поправить, наладить в казалось бы совсем разрушенном русском мире. Но для этого надо принять реальность, а это не сразу. Это постепенно. Давайте хотя бы переживем стадию гнева, не сильно перекалечив друг друга.

Валерий Панюшкин, («Сноб» Валерий Панюшкин, «Сноб»)